Встречи.
Главная страница

Миг Цахала. Первая страница

-21-

Предупреждение: в силу крайней необходимости используется ненормативная лексика!

Резервистов везли на два дня, но, прошёл слух, что они останутся здесь дольше.

-Ну, и балаган, ну, и люди, - заныл Кац (это стало его новой присказкой), - Солдаты не приехали. Помяни моё слово, продержат нас здесь до конца срока. Как пить дать продержат.

-Продержат, значит продержат. По большому счёту, по сравнению с нашей любимой "Бат арбой", здесь просто дом отдыха усиленного режима. Сиди и не рыпайся, - огрызнулся Илья и пошёл на кухню.

-Ну, как, были какие-либо трудности с шабатом? – спросил приехавший повар; и затем приготовил еды человек на 50. Но так как от силы набралось 20, то после обеда рядовые выбрасывали остатки.

-Не очень ли шикарно мы живём? Такого размаха разгильдяйства и расточительства я не помню даже в России, - сказал Илья.

-Чего? Чего? Твоё-то, какое дело? Не бери в голову, выполняй приказы, - успокоил кашевар рядового, предложив ему кофе с пирогом.

Сержанты, командиры взводов и ротный прибыли на бронетранспортёре, долго возились возле него, а потом уехали, как сообщил повар, на стрельбы.

Илья маялся положенное время караула на склоне холма возле покосившегося, неизвестно для кого или для чего сделанного маленького навесика - ни сесть под ним, ни лечь. В радиусе нескольких десятков метров всё было загажено вещественными доказательствами по уставу строго запрещённой деятельности во время несения караула. Чего же здесь только не было: густой слой и кучки шелухи от семечек, всевозможнейшие огрызки, шкурки от апельсинов, бананов, клочки туалетной бумаги, куски газет, коробки из-под кукурузных хлопьев и прочей снеди, пустые банки и бутылки из-под кока-кола и других напитков, обёртки от конфет и т.д. и т.п.

Склон холма убегал вверх. Ряды палаток замерли внизу. Изредка по прошпекту пробредали полусонные фигуры и исчезали в палатках. Уютная тишина. Готовясь к выжигающе-знойному лету, солнце пустыни набирало силы, пока лишь предупреждая - толи ещё будет.

Как всегда работали первые попавшиеся на глаза. Так как весь предыдущий день после каждой еды только Гюнтер мыл баки, то он взбунтовался и потому Илья видел копошащихся возле мойки маленького “эфиопа” Авраама и Лери - их послали сержанты, как самых безответных.

-На месте террористов я б напал на лагерь отсюда, - лениво крутились в голове Ильи мысли, - Всё в ложбинке, видно как на ладони, стреляй сверху в своё удовольствие. Может быть, правда, тут кроется какая-нибудь военная тайна? Или после налёта, не дай Б-г, очередная комиссия порешит, что речь идёт об обыкновенной дурости. Головотяпство со взломом. При этом всё высшее начальство, как и всегда, выйдет совершенно сухим из воды.

Кац караулил возле шлагбаума. Время от времени он слушал трубку переносной рации: это тоже входило в обязанности караульного при въезде в лагерь. Вдруг он услышал код лагеря: “21” и приказ: "Не стрелять! На полигоне люди".

Все командиры уже уехали на стрельбы. Неизвестно почему невдалеке от шлагбаума шатался Йоханан. Он услышал крики Каца, побежал на кухню и позвал шофёра - самого бывалого из всей оставшейся команды.

Только оказалось, что он тоже не знает, как работать с рацией; телефон так и не починили. Но видимо в тот день судьба улыбнулась неведомым смертным, оказавшимся где-то на стрельбище: каким-то чудом смогли связаться с бронетранспортёром и предупредить об опасности.

-Потому-то в Израиле отцы больше, чем матери боятся, когда сыновья идут в армию: отцы знают, что это такое. Ну, и балаган, ну и люди. Занёс меня черт лохматый. Я - русский человек, я - еврей из России… - причитал Кац.

-Для скорпионов Иудейской пустыни - это одно и то же. Горька твоя долюшка. Сядь на пенёк, поплачь навзрыд, русский человек, еврей из России, - перебил его Илья.

-Знаю я вас, сионистов. Это вы и диссиденты всю жизнь нашу обосрали. Как отлично жили при Брежневе: все воровали и получали удовольствие от жизни. Потом пришёл этот лысый мудак и всё испортил. Такая жизнь была.

-«Всему своё время и время каждой вещи под солнцем».

-На всё у вас сионистов готовые ответы.

-Во-первых, да будет тебе известно, изрёк это Соломон Давидович - царь израильский примерно 3000 лет тому назад, а во-вторых, сознайся, кто тебя в детстве трахнул полотенцем, в которое был завернут утюг? Или щипцами головёнку при родах покорёжили? Эх, ты, жертва пьяного акушера. Несчастненький, ты наш. Куда же ты? Чтоб ты так жил…

Полёживая в палатках после караула, рядовые вели благородную растительную жизнь: жратва, сон, пробежка в места общего пользования и по новой.

-Вас не спрашивают, вам не приказывают, вот и радуйтесь, - думал Илья.

-Мы должны служить в армии - это наше государство и наша армия, - сказал отличающийся хорошим голосом маленький "иранец" и запел израильскую песню “Спасибо”, в припеве которой благодарили Всевышнего: "Спасибо, за всё что Ты создал…Спасибо за всё, что Ты мне дал ..." Допев песню, он сладко зевнул и мгновенно заснул сном праведных.

Заглянул повар и позвал кого-нибудь на помощь. Приподнялась лишь голова Дани, окинула мутным взглядом нарушителя спокойствия и упала в исходное положение. Остальные даже не шевельнулись.

-Чёрт с ними, - подумал Илья после третьего визита кашевара и пошёл на кухню.

Двое старшин уже сидели там, и когда пришёл рядовой, стали указывать ему палочками: "Это - туда, это - сюда, это - отсюда. Сделай то, а теперь - это..."

-Как деды в советской армии, - бурчал Кац, попавшийся, когда проходил мимо.

-Мы покантуемся недельку и "Шалом Исраэль ", а им ещё пахать и пахать, - ответил Илья, пытаясь оправдать происходящее и осознавая, что говорит это лишь из одной неприязни к Кацу.

-У вас, сионистов, на все найдётся объяснение.

-Скажите господин Кац, в антисионистском комитете советской общественности, чай, служить не приходилось?

Молодой стоматолог опешил.

- Ну, вместе с этим, генералом, дай Б-г памяти, Драгунским. Может, из Гб какое заданьице имеете, ась?

-Так уж, так уж, так уж, - закудахтал заподозренный и улизнул с кухни.

Сержанты попивали кофеёк, поедали пироги и обсуждали свой скорый дембель. Оригинальностью их планы не отличались: таковы у очень многих, если не у большинства, освобождённых с действительной службы молодых израильтян. Они, само собой, разумеется, намечали махнуть на Дальний Восток, бродить по белу свету сколько душе угодно и в будущем, если удастся, пристроиться в Штатах или где-нибудь в Европе.

-На худой конец если не приживусь за границей, то вернусь, Израиль от меня никуда не убежит, - лениво потянулся один из них.

-Помнишь Пинхаса, который год назад демобилизовался, он уже обосновался в Канаде. С умом живёт человек, - с явной завистью произнёс второй сержант, поедая без особого аппетита который уже кусок пирога.

Гюнтер лежал на своей кровати, смотрел на потолок в дырках и говорил Лери: "В Германии всё остающееся в армии продают на выкорм свиней или отдают в столовые для бедных. Такая палатка - это не проблема денег, денег не требуется ни гроша, а лишь желание сделать".

Илья думал: «В Иудейской пустыне лежит немец Гюнтер, говорит правду о происходящем вокруг и, наверное, испытывает всё возрастающее отвращение ко всему этому бардаку, бестолковщине, грязи. Недаром ведь говорят, что Израиль - лучшее место сделать из еврея антисиониста, а из нееврея – антисемита». Привстав, на локтях, он внимательно взглянул на говорящих и вспомнил газетную статью, сообщавшую, что жена египетского посла успокаивает израильтян перед налётами "Скадов". "Каково было в гетто и концлагерях? - подумал он, и неожиданная мысль пронзила его, - Отец Гюнтера мог участвовать в акциях, в которых были убиты и мои родственники".

"Эфиопы" сидели возле турника и ругались по-русски: "Ёб твою мать". Затем маленький, пожилой, самый спокойный из них и вроде бы больной Авраам несколько раз поднялся, на спор, по канату без ног. После чего, проигравший Муча опять употребил крепкое русское выражение.

Ещё один день казался бесконечным, а чем он стал? Во что превратился? Растаял в вечности. Да где она, та вечность-то?

Ночь была прохладная и мало-звёздная, особенно по сравнению со вчерашней, явившей из себя необычайное погодно-звёздное буйство.

возврат к началу.