Встречи.
Главная страница

Миг Цахала. Первая страница

-14-

Предупреждение: в силу крайней необходимости используется ненормативная лексика!

П осле побега Узи постоянным дежурным по взводу опять стал аргентинец - на редкость приятный человек лет 35 Дани. Он не очень чётко доложил взводному о наличном составе и в ответ прозвучал такой реев, что сразу же стало ясно с кого берёт пример Чичилина.

Лейтенант проорал. Дани покраснел как рак, и даже очки его запотели. Он попытался исправиться, однако юный офицер раздражённо прервал его на полуслове дирижёрским взмахом руки, только вместо музыки вновь прозвучал рык пристукнутого обезумевшего кабана.

Перед обедом Леди поставила Гершензона мешать макароны, чтобы не подгорали: большие кастрюли приносят из общей на весь лагерь кухни и ставят в каждой ротной столовой на газ, чтобы еда не остывала.

Она куда-то исчезла и через некоторое время вернулась с очень симпатичной девушкой - секретаршей роты.

-Ты всё понял? - опять начала приставать Чичилина к Илье.

-Да, - выдавил он из себя.

-Что? - взвилась сержантша. - Как ты должен говорить по уставу? Да, мефакедет (Да, командирша).

-Да, мефахедет, - ответил Гершензон по ошибке или так было ему легче произнести, заменив всего лишь одну букву "к" на "х", что прозвучало. - Да, боящаяся.

Симпатичная девчонка весело прыснула.

-Мефакедет, ты понял?

-Понял, мефахедет (боящаяся), - опять ответил он, на этот раз, вспомнив Швейка и сознательно произнеся “х”.

Минут десять она пыталась научить Илью правильному ивриту, но тщетно - его язык был способен с каждым разом все чётче и четче произносить лишь слово "боящаяся". Наконец и Чичилина сообразила, что ничего другого из подначального не выдавить, во всяком случае, таким способом и, махнув рукой, удалилась откушать за барским столом.

После на самом деле сытного обеда Леди “смилостивилась”: "Утром не было проверки, поэтому сейчас быстренько уберите территорию вокруг столовой и казармы, уберите казарму и отдыхайте 30 минут".

-Издевается блядь, - забурчали недовольные, а Иосиф со словами: "Делать вид активной работы", - втянул голову в плечи и резко заковылял за угол столовой подальше от начальственных глаз. При этом он изображал, что выискивает мусор и наклоняется для собирания его.

-Золотой принцип социализма: неважно, что делать, лишь бы устал, - заметил Вениамин-большой, двигая следом за Иосифом.

Марк Йофе - бывший англичанин, чья мечта быть нерелигиозным евреем воплотилась в жизнь только в кибуце, оказался, к тому же, энтузиастом - явление редкое и удивительное. Марку всё очень нравится, он всё хочет делать. Если другие так и смотрят, как бы улизнуть от работы, отлынить, отсидеться где-нибудь в уголке, то Марк вызывается на всё сам. Мыть туалеты - пожалуйста, он первый, тащить ящики с патронами - рад стараться, убирать столовую - он мгновенно хватает специальную палку - что-то типа швабры, которой гонят разлитую по каменному полу воду. Марк первый всегда и везде, когда речь идёт о любой работе и чем тяжелее, тем лучше.

-Силён мужик! - потрясённо-удивлённо покачал головой Вениамин-маленький. - Откуда только такие берутся? В Союзе я таких не встречал, только на страницах "Как закалялась сталь". Я думал, что Островский всё выдумал, что таких вообще не бывает, и вот на тебе, приехали! Живой персонаж из советского мифа.

-Я тоже полагал, что это агитка, ан нет, видимо были в революции подобные типы, - бросил Ариэль.

-Да он жутко лэвый, - сплюнул маленький "грузин" тоже Марк. - Он ыз "Шалом ахшав" (Мир сейчас – крайне левая, предательская организация). Конэчно, совэршэнно чокнутый мужык.

-Противоестественный какой-то. Нормальный человек должен сачковать - в этом и состоит всё воинское искусство, - бросил кто-то сзади.

-И невоинское тоже, - засмеялся Вениамин-большой.

Когда почти все дремали на кроватях, свесив ноги в ботинках - на раздевание уже не осталось времени, в казарму ввалился общий любимец Шимон и спакойненько сказал (они все так говорят): "Мне кажется, что я пришёл. Что происходит?"

А произошла неприятность: на полигоне забыли ящики с патронами и гильзами и потому несколько человек должны были пойти за ними. Нечего и говорить, что никто не хотел.

-В армии логики нет: рядовой должен стать простой машиной по исполнению приказов, а для этого следует низвести его до машинного уровня, - зло думал Илья, стоя в ногах своей кровати недалеко от запасного выхода... Но в тот раз судьба отнеслась к нему благосклонно, даровав ещё 10 минут отдыха: выбитые из рядов начальственным глазом, другие солдаты потащились на стрельбище вместе с гордо шествующим присяжным добровольцем Марком Йофе, который всегда рад стараться .

-Поразительное всё-таки явление наш однополчанин Александр Кац, - начал Вениамин-большой на одном из перекуров, - За всю свою жизнь, уже слава Б-гу почти 40 лет я, пожалуй, таких и не встречал.

-Не встретишь и за следующие 40, - вставил Илья

-Точно, - покачал головой Вениамин, - Он обладает удивительной способностью не просто подмечать огрехи, благо долго искать не приходится, а как бы это сказать, поливать всё вокруг ядом. Иногда мне кажется, что он вот-вот лопнет от ненависти.

-Ну, это ты размечтался, он всех нас переживёт, - сказал Ариэль.

-Есть в нем какая-то патология, - заметил зубной врач Барух.

-Главный брюзжатель взвода собственной персоной. Лёгок на помине, - усмехнулся Илья.

-В СССР всё было лучше, а в Штатах ещё лучше, - слёту выпалил молодой стоматолог, приблизившись к обсуждающим его.

-Какого же чёрта ты приехал сюда? - спросил Иосиф, которого через несколько дней совместного проживания начал раздражать уже один вид Каца ещё до того, как он успевал открыть рот.

-Я знаю, вы тут все - пламенные сионисты, а страна ваша - дерьмо, и армия - дерьмо. Да в мире, собственно говоря, есть лишь два умеющих воевать народа: немцы и русские.

-А ты-то, мужик, кто? - привстал Вениамин-большой.

-Я? Я? Я сам по себе, - чуть смутился Кац.

-Ну, а мы все думали, что ты - немец или... куда же ты?

-В сортир.

-Там тебе и место, - бросил вдогонку Кацу Вениамин-большой.

-А, не трожь дерьмо - вонять… Хотя этот воняет всегда, - сплюнул Иосиф.

Взвод состоял в основном из нетренированных людей за 30. С самого начала курса "молодого бойца" они начали страдать от хронической усталости и через несколько часов после побудки еле-еле таскали ноги. Мало того, что уставали смертельно за день, так ещё почти каждую ночь приходилось вставать на охрану казармы, в лучшем случае на полчаса. Что же говорить, если предыдущая ночь была вся исковеркана многочасовым караулом по лагерю. Потому-то на лекциях каждый стремился хоть чуть-чуть покемарить. Но бдительные командиры следили зорко и чуть что ставили провинившегося на ноги, почти во фронт - так не подремлешь.

Во время ночной стрельбы на следующий день после ночного караула по лагерю Вениамин-маленький бурчал: "Наряды по-прежнему дают, на кого упадёт глаз: "Вот эти 3 с краю", или "Вон вы четверо", или: “Ты, ты и ты”…

-Зато в советской армии, - перебил его Иосиф, - Если кто-нибудь придёт недостаточно коротко остриженным - тут же наряд чистить сортир. Всё новое обмундирование забирают себе деды. Каждое утро старшина требует, чтобы пряжка на поясе блестела почти как зеркало - это минимум час работы. Кроме того, ботинки должны быть начищены до блеска, что проверялось тряпочкой.

-И всё-таки, нельзя не отметить, что в советской армии было больше порядка, во всяком случае, внешнего, - сказал Вениамин-большой.

-Может быть, - пожал плечами Иосиф, - Но обратите внимание на отношения офицеров к сержантам - самые непринуждённые и товарищеские. Ни разу не пришлось увидеть, чтобы сержанты вытягивались перед офицерами и в штабе они все сидят как приятели на вечеринке.

-Зато мы для них для всех скот, - как всегда злобно-раздражённо, когда речь шла о чём-то израильском, бросил Кац.

возврат к началу.