|
|
Миг Цахала -12-Предупреждение: в силу крайней необходимости используется ненормативная лексика! Немного погодя, когда все пары переговорили друг с другом, старшина дал команду образовать один общий круг и каждому представиться. В отделении оказалось три «аргентинца»: два киббуцника и один житель Тель-Авива. Последний даже родился в Израиле, но ребёнком был увезен родителями за океан и вот два года назад со своей семьёй вернулся на Родину, которая для него не только "историческая". Дед высокого, всегда немного погруженного в себя брюнета Марка Йофе эмигрировал в начале века из Литвы в Англию. "Я не чувствовал себя своим среди англичан: я не родился англичанином. Я не чувствовал себя своим среди английских евреев: быть евреем в Англии значит быть религиозным. Лишь в Израиле, в кибуце я почувствовал, что можно быть самим собой - евреем и нерелигиозным". Персидское еврейство представляли два невысоких человека средних лет. Один из них приехал в Израиль 10 лет назад. Он был офицером ВВС. Именно на его базе и началась смута, закончившаяся воцарением аятолл. Второй - содержал в Тегеране магазин, но несколько лет назад с одним лишь чемоданчиком бежал из страны, преодолел несколько границ и, в конце концов, прилетел в Израиль из Австрии. Невозвращенец - врач из Венгрии. Несмотря на весь "демократизм" режима, покидать его можно лишь временно. Беженец "эфиоп", который удрал из Эфиопии в Судан и оттуда добрался до Израиля. Два американца. И трое выходцев из Советского Союза. Лысоватый аргентинец лет 40 Яир служит инспектором налогового управления: "В моей власти закончить любое дело, так как я хочу, но случаи взяток в налоговом управлении мне неизвестны," - чуть напыщенно заявил он. На что "иранец" - совладелец магазина женского платья в Тель-Авиве - лукаво осклабился: "Правильно, мы всегда, как следует, встречаем каждого инспектора". Все засмеялись, а Яир лишь передёрнул плечами. Когда круг замкнулся, то командир рассказ о себе: "Я хотел быть лётчиком, но срезался на одном из этапов отбора. Полгода, - он сделал ударение на этом слове, - я проходил курс молодого бойца. У вас просто санаторий: шестиразовое питание, всё делаем вразвалочку, не спеша, не бегаем многокилометровые кроссы. У нас было, по-настоящему, очень трудно и орали так, как вам и не снилось. Но ничего, Слава Б-у, все выжили. Затем я окончил курс командиров отделений. Если начну рассказывать о трудностях там, то до утра не закончу". Под конец беседы он повторил популярное среди старшин предупреждение: "Но всё равно, я вам не товарищ и вы должны соблюдать дистанцию". Далее Щенок разбил отделение на две команды и объяснил правила игры, цель которой заключалась в выработке навыка совместных действий. Но ничего не получилась: одна из групп решила добиваться своего любой ценой. Потому-то все проиграли. -Жизненная игра, - проворчал Иосиф, когда разбирали суть неудачи, - Еврейская, к сожалению. Если мы не научимся в неё играть, то наше дело может быть швах. -В ключевые моменты истории евреи всегда проигрывали в эту игру, - сказал Гершензон. По дороге в казарму Иосиф спросил Илью: "Ну, что ты сейчас думаешь о ЦАХАЛе? -Это не отменяет хамства бабы. -Ты прав, но в Советской такое вообще невозможно. Всё-таки это создаёт определённый настрой. Когда я спросил взводного - ММ об особенностях израильской армии, то хотел услышать, что, прежде всего - это еврейская армия. Как ни печально, но сейчас идёт разделение на израильтян и на евреев остального мира. -В чём-то это трагедия, и трагедия, в первую очередь, для Израиля. Отрыв от еврейства может оказаться дорогой в никуда. -Я согласен, что это очень плохо. Рафуль (один из начальников Генштаба. Политик. Был членом кнессета. Погиб в Тель Авиве, смытый водой) предлагает изменения в воспитании, пытается возродить сионизм. Может быть какой-то новый вариант, - Иосиф хотел продолжить, но они подошли к казарме. Щенок приказал построиться. Выросший, как из-под земли, Лугаси что-то проорал и скрылся. Толстяк Шимон, как всегда спокойно, начал готовить заматерелых “несмышлёнышей” к церемонии присяги. Лишь изредка он приговаривал: "Не будете стараться - не сможете. Я свою присягу уже прошёл". У одного из аргентинцев во время выполнения упражнений вдруг упало ружьё, и от него отскочила часть. Нетрудно представить какой визг поднял бы Щенок, как кривлялась бы Чичилина, а старшина взвода лишь попросил отвёртку и молча всё исправил. Среди проходивших в то время курс молодого бойца для резервистов ЦАХАЛа оказались два выходца из Германии: "немец", до Израиля проживший 6 лет в ЮАР и немец без кавычек. -Как тебя зовут? - спросил Илья голубоглазого блондина с соседней нижней кровати. -Гюнтер Мюллер. -Откуда ты? -Из Румынии, - почему-то ответил Гюнтер и лишь через несколько дней "сознался", что он из Германии. Вскоре Илья узнал, “какими судьбами” единственный сын достопочтенных немецких родителей попал в учебный лагерь армии обороны Израиля “Бат арбу”. После школы Гюнтер служил в пограничных войсках, а потом решил подработать в Тель-Авивском филиале немецкой фирмы. Его судьба решилась на одной из вечеринок, где он познакомился с молодой броской израильтянкой марокканского происхождения, привезённой на "историческую Родину" в детстве. Свадьбу сыграли, разумеется, в Германии - какой израильский раввин согласился бы венчать их. На Родине мужа они прожили 6 лет, пока жена категорически не заявила, что хочет вернуться на свою Родину. Супруги Мюллер вместе со своими двумя сыновьями поселились в кибуце возле озера Кинерет, где Гюнтер начал работать садовником и учиться на механика. Прошло совсем немного времени проживания на Святой земле, он решил стать евреем и начал ездить в соседний религиозный кибуц на учёбу перед прохождением гиюра. Так как израильским гражданином Гюнтер стал через две недели после переезда в страну, то по прошествии двух лет его и забрали в армию. -Ну, и что? - пожал плечами учитель Давид. - В соседнем взводе служит украинец и тоже без кавычек. Василий приехал в Израиль с сыном и женой-еврейкой; как говорится: "Еврейская жена - не роскошь, а средство передвижения". Вскоре они разошлись. Василий ездил домой в гости, мать просила его остаться, а он вернулся в еврейское государство. Ну, и так как согласно всё тому же “Закону о Возвращении” он - полноправный гражданин, то вскоре его и призвали в армию. -Каковы его впечатления? - спросил Илья. -Ничего. Сковчит меньше, чем многие из наших. Жаловаться надо поменьше. Армия всегда есть армия. Хорошего в ней ничего нет, но она необходима. Вот и всё, - подытожил Давид. -Вот они, наши товарищи по оружию, - покачал головой Ариэль. -Киббуц галуйот (соединение диаспор), - сказал Илья. - Может быть, при распределении душ их перепутали: они не были осторожны в выборе родителей и сейчас просто следуют своей карме. -Всё, может быть, - согласился учитель физики Давид. Переодеваясь перед ужином, Илья повесил своё ружьё на ручку узенького окна. Открыть его можно, если повезёт, лишь изнутри барака очень сильно и энергично дёрнув ручку вниз. Неожиданно в казарму влетел один из командиров 2-го взвода (он грозил в первый день Вениамину-маленькому судом) и, подбежав к ружью, заорал благим матом: "Чьё это?" -Моё, - спокойно ответил Илья. -Любой может украсть, - продолжал бушевать сержант. -Это в лагере-то, когда я тут, а окно... -Молчать, - даже взвизгнул он, развернулся и убежал. Вскоре появился Щенок и мгновенно заголосил срывающимся, истошным фальцетом: "Какой мудрец повесил оружьё на окно? Кто додумался?" -Я. Старшина подлетел к своему подначальному, схватил оружие и, приговаривая: "7 лет тюрьмы за потерю," - укоротил ремень М-16 до такой степени, чтобы рядовой Гершензон почувствовал всю тяжесть содеянного. возврат к началу. |