|
|
Миг Цахала -11-Предупреждение: в силу крайней необходимости используется ненормативная лексика! -Первосортное дерьмо, прости Господи, - бросил Иосиф в сторону зубного врача, - Чтоб у него все зубы повыпадали. -Вряд ли первосортное, максимум - 3 сорта, а то и ниже. Но вернёмся к нашим баранам. Кстати, недаром “курс молодого бойца” - это “тиранут”… -Сегодня ты открываешь нам глаза, - ввернул Вениамин-большой, оборвав Илью. -Ага, как пострадавший. Я думаю, есть нечто общее, инвариантное, не зависящее от господствующего строя и его идеологии в любой армии мира, если она претендует на боеспособность. Армия - суть безжалостная мясорубка: всовывают человека, получают фарш в виде бойца, то бишь механизм готовый выполнить любой ценой, в том числе и ценой собственной гибели, любое отданное ему распоряжение. "Мы за ценой не постоим". И действительно, не жлобствуют: обычно платят кровью другие. Воинская служба - это кабала. Мы не можем обойтись без неё, во всяком случае, до прихода Машияха. Это очевидно, хотя и не радует. -Хоть ты сегодня и зол на весь ЦАХАЛ, но, наверное, в твоих словах не всё продиктовано только обидой. Скорее всего, без какой-то мощнейшей обратной связи армия неминуемо будет всё больше и больше, независимо от исходного состояния, превращаться в машину, в которой отношения между составными частями построены по чисто механическому принципу. Нужны лишь хорошо вращающиеся винтики, - задумчиво поглаживал бородку Иосиф. -Ну, а как заставить человека, который, в принципе, от природы лентяй, трус и шкурник делать то, что он не хочет и что грозит ему усталостью, болью, повреждением и даже смертью? Я не имею в виду единицы, рождённые Д’Артаньянами, я говорю о массах. Как готовили гладиаторов? Что изменилось с тех пор? Нравы? Они стали лишь хуже. Никто не хотел умирать, но многие были вынуждены это сделать, а других просто заставили, - начал собирать грязную посуду Ариэль. -Вы, господа, как всегда сгущаете краски. Я же хочу обратить ваше внимание на нечто реальное. Есть офицерско-сержантская столовая, где кормят уже чуть иначе, чем нас. Нам, например, дают на завтрак варёные яйца, а им омлеты и всегда пирожные. Наши старшины, которые иногда осчастливливают нас своим присутствием во время еды, изволят откушать за отдельным “барским столом”, который они не убирают. Пока это мелочи, - вмешался в разговор Вениамин-большой. -Мы убираем за них, - бросил Илья. -И уборка этого барского места вызывает злобную ругань, накал которой, если вы обратили внимание, резко возрос, после того как наблюдательные завистливые глаза засекли, что частенько сержанты здесь лишь чуть поклюют для вида, а затем шествуют в свою столовую по пирожные, - вставил Ариэль. -Если ржавчина появилась, то она неминуемо распространяется на всё. Может по второму закону термодинамики, - сказал Илья. -Если с ней не бороться, - промолвил Иосиф. -А вот для этого требуется дополнительная энергия и очень много, - подвёл черту под разговор в столовой Вениамин-большой. В тот день взвод впервые отдыхал днём больше часа и никто из командиров не прибегал в казарму и не давал никаких заданий. На занятиях после обеда Щенок сам предлагал сходить в туалет, покурить и съесть апельсины, полный ящик которых постоянно стоит в казарме. Во время одного из многочисленных переходов Вениамин-большой вспомнил: "На заре туманной юности одна моя знакомая с филфака МГУ рассказала, как на первом занятии по военному делу пришёл к ним зав. военной кафедрой, полковник, кажется, и сказал: "Главная задача моя и всех офицеров нашей кафедры сделать из вас, девушек-студенток, женщин-бойцов". -Наверное, для всех армий мира верна загадка: "Что такое полковник? - проговорил Илья, выждал несколько мгновений и, не услышав ответа, продолжил, - Это выживший из ума майор. Или что такое: "Ёлочка, а вокруг дубы?"… Новый Год на военной кафедре. -Военные - особый подвид Homo sapiens, - сказал зубной врач Барух. В одном из учебных классов командир взвода - по своему обыкновению с расстёгнутыми рукавами куртки, из-под которых торчало белое нижнее белье - рассказывал об устройстве израильской армии. Вслед за тем, как обычно, можно было задавать любые вопросы. Любознательный поднимал вверх палец, взводный обращал на него внимание, спрашивал, как зовут, тот называл своё имя и получал разрешение на вопрос. -Есть ли различия в отношениях между людьми в ЦАХАЛе по сравнению с другими армиями? - спросил Иосиф. -В сирийской армии, к примеру, солдат - просто дерьмо. У нас и офицерские, и солдатские противогазы имеют переговорное устройство. У них такое устройство есть лишь у офицеров. Нам все важны. Мы ко всем относимся как к людям. -Если бы, - пробурчал Вениамин-маленький. Ответив ещё на несколько вопросов, взводный взял свой коротенький "узи" (всегда перед началом он снимает его и кладёт в угол невдалеке) и напоследок спросил: "Все ли поняли и все ли разобрались, какие цели преследуют в отношении резервистов в армии? -После прохождения курса молодого бойца мы сможем работать стражниками в тюрьме, - сказал один из "эфиопов" высокий Муча. Дружный взрыв смеха был ему ответом, и даже лейтенант, упорно играющий роль окаменелого, на этот раз не смог хоть чуть-чуть не скривить губы. Взвод разделили на 3 отделения, командирами которых стали Чичилина, "интеллигент" - Пинхас и Щенок, он же Цуцик, Длинный, или Рыжий. Илья попал к последнему. Щенок повёл своё отделение на полянку за футбольным полем, усадил всех в кружок и начал: "Я понимаю, что вы люди взрослые, а я - очень молодой, но армия есть армия. В ЦАХАЛе я больше времени, чем вы и поэтому минимум воинского уважения вы должны мне оказывать. Я не требую многого, но обращаться ко мне вы обязаны, как следует. Если же вы не будете исполнять эти и некоторые другие требования, то я не буду заставлять вас бегать, как это делают с 18-летними, но в перерывах мы будем что-нибудь делать, уж я всегда найду, чем вас занять. Но надеюсь, что этого не произойдёт. Вы можете обращаться ко мне по любому, самому мелкому вопросу: что-то дома, здоровье и прочее. Я сделаю всё от меня зависящее. Вопросы есть? Если нет, то сейчас разбейтесь на пары и поговорите друг с другом. Вы - бойцы ЦАХАЛа, фактически мы все - одна большая семья и должны знать друг друга. Поэтому давайте сейчас и начнём знакомиться". Илья давно хотел поговорить с невысоким, худеньким блондином в очках, со светлой полоской усиков Лери. Поэтому он сел рядом с ним и спросил: “Я знаю, что бывших американцев в Израиле намного меньше, чем бывших израильтян в Америке. Как ты оказался среди первых?" Лери кашлянул, чуть улыбнулся, поправил очки и ответил: "Я считаю, что Б-г дал нам эту землю. Это - подарок. Просто наглость со стороны евреев, что они не берут его. Из всех заповедей эту я считаю абсолютно обязательной". -Но ты не носишь ермолки. -Ну, и что. Я не считаю, что только внешние атрибуты определяют наши взаимоотношения с Всевышним. -У тебя остались родственники в Америке? -Родители, сестра и брат в Чикаго. -Твоя семья посещала какую-нибудь синагогу? -Реформаторскую, то есть некоторые традиции или элементы их были нам не чужды, но и не больше. -Ну, и как родственники отнеслись к твоему шагу? -Сначала с удивлением и недоумением, а сейчас, делать нечего, привыкли. -Там где ты живёшь, есть реформаторская синагога? -Не знаю. В Израиле я совсем отошёл от этих дел, хотя и мы с женой пытаемся привить нашим четверым детям некоторые традиции. -Если не секрет, как изменилась твоя зарплата после приезда сюда? -Стала в 5 раз меньше. Ответив на несколько очень простых вопросов собеседника, типа: “Где ты живёшь?” и “Есть ли у тебя дети?” - Лери оказался совсем не любопытным - Илья, устроив себе "день США", подсел к высокому, стройному мужчине с усиками неопределённого возраста - толи 35, толи 45 лет - говорящему с ярко выраженным американским акцентом. -Ты женат? У тебя есть дети? - почему-то начал Илья, не исключено, что, вспомнив каким щёголем, выглядел собеседник в день призыва до переодевания в обезличивающую солдатскую форму. -До переезда в Израиль я около 11 лет прожил на Аляске, объехал её всю вместе с оркестром. Индейцы, эскимосы и алеуты, особенно в отдалённых деревнях, хотят притока свежей крови - женщины вступают в связь с чужими мужчинами и потом оставляют этих детей себе. Может быть, с точки зрения наших правил это и аморально. Может быть, это и странно. А может быть, в этом есть смысл. Для ведущих себя так уж точно есть. Таким образом, я оставил несколько своих биологических отпрысков в различных алеутских, эскимосских и индейских деревнях. В Израиле я увидел, что может быть религиозные и правы в своём поведении, но уж очень оно ограниченно, что ли, как шоры на глазах. Мир, всё-таки, более разнообразен и красочен. -Что заставило тебя приехать? - не смог удержаться Илья от этого вопроса в разговоре с американцем. -Простого ответа у меня нет. Я почувствовал рост антисемитизма. Даже на Аляске, где этого никогда не было, вдруг зазвучал антисемитизм. Даже среди индейцев. Начали появляться антисемитские статьи, телевизионные передачи, слово “интифада” замелькало на первых полосах большинства газет. Израиль виноват во всём. Израиль не даёт возможности продавать самолёты Саудовской Аравии и потому должны увольнять рабочих. Вдруг в центральной газете Аляски - большое объявление: "Мы, евреи, не согласны с политикой Израиля". -Ого, - вырвалось у Ильи, - Это мы понять можем. Нет ничего нового даже под американским солнцем. Или среди евреев? -Скорее всего. Но письмо было безо всяких подписей. Лично для себя опасности я не чувствовал, но неожиданно испытал, если хочешь, какой-то дискомфорт. Вдруг понял, что у меня есть определённая роль в Израиле, собрался и уехал. Начал играть в оркестре, но из-за войны дело не пошло, так как мы играли для туристов. -Ну, и как ты себя здесь чувствуешь? -Многое не нравится. Как здесь говорят: "балаган". Не нравятся отношения между людьми. В Израиле если надо перенести 2 коробки, то позовут 5 человек, которые разведут дискуссию и попросят постоянство, как оно тут называется? “Квиют”. В США наоборот: один человек в темпе перенесёт 1000 коробок безо всякого постоянства. Правда, это порождает у людей напряжение, которое находит разряжение в наркомании - растёт со страшной силой, появлении каких-то бесовских сект и прочей ерунды. -Ты хочешь вернуться? -Иногда. Но вместе с тем я всё ещё думаю, что должен что-то сделать здесь. Толком ещё и не знаю что. Многие американские евреи представляют Израиль, как какую-то разновидность Диснейленда. Это совсем не так. Это государство с достаточно напряжёнными отношениями между людьми. Именно это напряжение, а не какое-то мифическое еврейское братство и поражает многих выходцев из Америки, когда они, как в полусне, прибывают сюда и нос к носу сталкиваются со многими прелестями местного обихода. А как ты чувствуешь себя на “исторической Родине”? - улыбнулся Барух. -Если честно, то по-разному. Раз в 2000 лет можно было бы создавать и более приличное государство. Но если бы Израиль возник на 10 лет раньше, то 6 миллионов смогли бы избежать газовых камер и треблинок. Пожалуй, мы должны сказать спасибо и за то, что есть. -Многие “русские” приехали в Америку и очень хорошо там устроились. Ты не жалеешь, что выбрал такой маршрут? -Иногда да, иногда нет. Хотя устроился я хорошо - для программиста это не проблема. Но столь многое в Израиле меня поражает, что иной раз просто сил нет. Сложно всё-таки воссоздавать государство… -Если ты думаешь, что в давно созданных, всё в порядке, то ты ошибаешься. |